Расписываю статью из журнала, о типологии читателей захотелось сохранить: (далее со слов В. А. Марковой)
«Первое, что требует от нас какое-либо произведение, – сдаться на его милость. Смотрите. Слушайте. Принимайте» – именно таким высказыванием К. С. Льюиса можно описать следующую модель читателя как коммуникативного деятеля – читателя-последователя. В этой коммуникативной ситуации читатель полностью подчиняется воле автора и самоустраняется.
Исторические источники подобной модели можно найти в слушании древних рассказчиков, тексты которых затем были записаны и читались вслух ради развлечения. Это и сказки Древнего Египта, и «массовая» литература Древнего Рима, и средневековый эпос с его вариациями в куртуазной литературе. Безусловно, эта модель – также одна из древнейших, но долгое время она функционировала в устной коммуникации. Условием для её распространения в книжной коммуникации является грамотность определённой части населения, а не только «избранных».
Эта модель восприятия текстов дана нам от рождения: своё знакомство с книгой сначала в устной, а затем в письменной форме мы начинаем с полного доверия к рассказчику. Во время чтения читатель «обживает» виртуальный мир произведения, переносится в иное измерение. Такое чтение – это опыт другого. И именно в этом его польза. Особенно в том случае, если автор остаётся «авторитетным руководителем» читателя произведения.
В то же время обратная сторона такой модели чтения – отсутствие дистанции, непосредственность восприятия. И так же, как сейчас специалисты взволнованы воздействием виртуальной реальности, порождённой электронной средой, в ХVIII в. опасались чтения, процесс которого описывался в медицинских терминах и определялся как «болезнь», «инфекция», «эпидемия». Современные же учёные определяют его как «революцию чтения», ознаменовавшуюся переходом от «интенсивного» чтения одних и тех же знакомых текстов, прежде всего религиозных, к «экстенсивному» чтению разнообразной светской литературы. В большей мере эта «болезнь» угрожала женщинам, которые «объедались» и даже «отравлялись» романами. Литературным воплощением этого процесса стала Эмма Бовари. В таком же «грехе» можно уличить и Татьяну Ларину.
Собственно это и был удививший меня абзац. Чтение как болезнь, это жутко странно и режет глаза. Тем более в интернете чтение сейчас рассматривают, чуть ли не как панацею (умалчивая, что отнюдь не всякое чтение важно и нужно). А ещё как любителю компьютерных игр, подобное историческое сравнение дает надежду на то, что в будущем это признаю нормой
P.S. Просто понравилась цитата французского культуролога и философ Мишеля де Серто (1925–1986): «Писатели создают собственные миры и, подобно земледельцам древности, возделывают почву – почву языка, – роют колодцы и строят дома. В отличие от них читатели – это странники. Они кочуют по чужим землям, опустошая поля, на которых не написали ни строчки, и расхищая древние сокровища, чтобы насладиться ими».